Знаете, я последние двадцать, пожалуй, лет работаю с греческим режиссером Теодором Терзопулосом. И в основном мы репетируем в его театре в Афинах, театр Аттис. И очень часто не только Терзопулос, а вообще все другие греки, с которыми я знакома, они мне все время говорили: «А ты знаешь такого поэта Кавафиса?». Ну что-то я слышала, но никогда не читала, мне кажется. Потому что я не очень люблю переводы. А мне все время говорили: «Это все равно что ваш Пушкин. Для вас «Пушкин - это все», а для нас «Кавафис- это все».
Наконец вышел сборник Кавафиса, я его купила, посмотрела. Очень много странных переводов. Кстати, Бродский его тоже стал переводить. И причем стал переводить довольно-таки рано.
Кавафис родился в Александрии в Египте в 1863 году 29 апреля. Почему я это запомнила? Потому что ровно через 70 лет 29 апреля 1933 года он умер и тоже в Александрии. Он оставил, наверное, прекрасные стихи. Конечно, в переводе любой поэт теряет. Я вам сейчас прочитаю одно его стихотворение, довольно-таки знаменитое. В двух переводах, а вы сравните. Называется «Стены»:
Бездумно и без капли сожаленья
гигантские вокруг меня воздвигли стены.
И вот теперь терзаюсь в заточенье,
подавленный ужасной переменой
судьбы, которая меня к свершениям звала.
Как мог я наслаждаться тишиною мнимой,
как не заметил стену, что росла!
От мира отгорожен я неслышно и незримо.
Это перевод Ильинской. А вот перевод Гены Шмакова, повторяю под редакцией Бродского, но практически сам переводил.
Безжалостно, безучастно, без совести и стыда
воздвигли вокруг меня глухонемые стены.
Я замурован в них. Как я попал сюда?
Разуму в толк не взять случившейся перемены.
Я мог еще сделать многое: кровь еще горяча.
Но я проморгал строительство. Видимо, мне затмило,
и я не заметил кладки, растущего кирпича.
Исподволь, но бесповоротно я отлучен от мира.