Я недавно прочитала очень хорошую книжку Аллы Марченко про Лермонтова. Очень досконально написано, очень подробно. Его отношения с бабушкой, как она его защищала всю жизнь. Мне понравилось описание дуэли. Это версия, может быть, но очень интересная.
Когда в 1841 году весной Лермонтов покинул Петербург, причем ему приказано было покинуть его в 48 часов. По дороге в полк он остановился в каком-то городе, где его встретил Столыпин-Монго, чтобы сопровождать в крепость, где и должен был отбывать повинность Лермонтов. Но Лермонтов настоял, и они поехали в Пятигорск. И в Пятигорске это случилось. Известно, что с Мартыновым ... Они приехали на гору Машук, Лермонтов выстрелил, как известно, в воздух, а Мартынов выстрелил в грудь. Настолько это было неожиданно, настолько это было непредсказуемо, что все растерялись, опешили. Естественно, мгновенная смерть Лермонтова. И поскакали в Пятигорск за врачом, за повозкой, потому что все приехали на лошадях. Остался Глебов, и на коленях у него лежал мертвый, лицом вверх Лермонтов. И начался дождь, гроза, ночь, молния, гром...
Я хочу перейти к стихам и хочу вам напомнить одно стихотворение, которое было написано, может быть, за несколько дней до дуэли. Оно не было напечатано при жизни, только в 1843 году, в «Отечественных записках». Литературоведы думают, что это стихотворение было написано, где-то в июне-июле. Дуэль была, как известно, 15 июля 1841 года. Это стихотворение названо Лермонтовым «Сон». Послушайте.
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня - но спал я мертвым сном.
И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шел разговор веселый обо мне.
Но в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена;
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.