Маяковскому
Советским вельможей,
При полном Синоде…
‒ Здорово, Сережа!
‒ Здорово, Володя!
Умаялся? — Малость.
‒ По общим? — По личным.
‒ Стрелялось? — Привычно.
‒ Горелось? — Отлично.
‒ Так стало быть пожил?
‒ Пасс в некотором роде.
…Негоже, Сережа!
…Негоже, Володя!
А помнишь, как матом
Во весь свой эстрадный
Басище ‒ меня-то
Обкладывал? — Ладно
Уж… ‒ Вот-те и шлюпка
Любовная лодка!
Ужель из-за юбки?
‒ Хужей из-за водки.
Опухшая рожа.
С тех пор и на взводе?
Негоже, Сережа.
‒ Негоже, Володя.
А впрочем ‒ не бритва ‒
Сработано чисто.
Так стало быть бита
Картишка? ‒ Сочится.
‒ Приложь подорожник.
‒ Хорош и коллодий.
Приложим, Сережа?
‒ Приложим, Володя.
А что на Рассее ‒
На матушке? ‒ То есть
Где? ‒ В Эсэсэсере
Что нового? ‒ Строят.
Родители ‒ родят,
Вредители ‒ точут,
Издатели ‒ водят,
Писатели ‒ строчут.
Мост новый заложен,
Да смыт половодьем.
Все то же, Сережа!
‒ Все то же, Володя.
А певчая стая?
‒ Народ, знаешь, тертый!
Нам лавры сплетая,
У нас как у мертвых
Прут. Старую Росту
Да завтрашним лаком.
Да не обойдешься
С одним Пастернаком.
Хошь, руку приложим
На ихнем безводье?
Приложим, Сережа?
‒ Приложим, Володя!
Еще тебе кланяется…
‒ А что добрый
Наш Льсан Алексаныч?
‒ Вон ‒ ангелом! ‒ Федор
Кузьмич? ‒ На канале:
По красные щеки
Пошел. ‒ Гумилев Николай?
‒ На Востоке.
(В кровавой рогоже,
На полной подводе…)
‒ Все то же, Сережа.
‒ Все то же, Володя.
А коли все то же,
Володя, мил-друг мой ‒
Вновь руки наложим,
Володя, хоть рук ‒ и ‒
Нет.
‒ Хотя и нету,
Сережа, мил-брат мой,
Под царство и это
Подложим гранату!
И на раствороженном
Нами Восходе ‒
Заложим, Сережа!
‒ Заложим, Володя!
1930 г.