Мы сегодня поговорим и вспомним вернейшего соратника и последователя Николая Гумилева. Поговорим о Николае Авдеевиче Оцупе. Он родился, как подряд все: Ахматова, Цветаева, Пастернак, Мандельштам, в 1894 году в Царском селе; закончил там гимназию. Царское село, как известно, это город муз, город Пушкина, Анненского, город Гумилева и так далее. Учился в Париже в 1813 году, в Сорбонне, до этого в университете. Кратко расскажу вам его биографию, которая, кстати, очень похожа на обычную биографию эмигранта. Он - хороший поэт, но более интересен своей открытой душой, организованностью. В 1930 году в Париже он организовал знаменитый журнал «Числа», где печатались все: и мой любимый Поплавский, и все поэты, и художники. В каждом журнале было по двадцати репродукций, там был и Гончаров, и Ларионов, и так далее. Но журнал, как известно, был без гонораров, тем не менее все в нем охотно участвовали. Оцуп, помимо организационных способностей, прекрасный мемуарист и литературовед, - читать портреты и воспоминания его - одно наслаждение.
Первые стихи Оцуп начал писать довольно-таки рано, в отроческом возрасте, но они были очень подражательны. Потом, когда вышел первый сборник, в 1921 году в издательстве «Цеха поэтов», кстати, он был участником «Цеха поэтов» и одним из акмеистов, но уже третьего «Цеха поэтов» - Гумилевского, который возник в 1919 и был до смерти, до расстрела Гумилева в 1921 году... И даже в этом первом сборнике стихи подражательные, хорошие, чистые. Видно сразу, что очень хороший порядочный человек, с хорошей душой, открытой. А второй сборник был в Берлине в 1921 году. И тут уже можно было понять, что перед нами хороший, очень хороший поэт. Конечно, ранние стихи - это влияние Гумилева, Ахматовой, в них сохранялась пластическая тенденция акмеизма. Я даже не буду их читать, а сразу перейду ко второму сборнику, который назывался «Град».
Гремел сегодня ночью гром
И прыгал град в потоке
И молния большим прыжком
Качнула ствол высокий.
И в ту же ночь меня томил
Тяжелый бред: корнями
Опутан я, и сети жил
Обожжены огнями.
Я черным деревом стою,
Обугленный и ветхий,
И продолжают жизнь мою
Раскинутые ветки.
А в вышине, где птичий свист,
Где не плясало пламя -
Еще дрожит зеленый лист -
Трепещущая память.