Спектакль Юрия Любимова «Электра». Алла Демидова в роли Электры.
Московский театр на Таганке 1992 год.
Лев Аннинский:
В кроваво-чёрном беспределе сталкиваются два женских остервенения — великолепный актерский дуэт Аллы Демидовой и Екатерины Васильевой. Кто там перед кем виноват, кто ударил первым, кто ответил, кто кому должен: Электра Клитемнестре или Клитемнестра Электре, дочь матери или мать дочери, — не разберешь. Как всегда в таких случаях, начинается все с какого-нибудь пустячка… кто-то на охоте вспугнул оленя… сказал неосторожное слово… «боги обиделись», и теперь люди крошат и крушат друг друга, и эту «разборку» не остановить. Страшно? Страшно. Прекрасно? И прекрасно. В этом — вызывающий, будоражащий смысл любимовского зрелища. Спектакль ясного, чистого стиля — вызов современному кичу, балагану, обнажению приема, переходящему в обнажение тел и душ и далее в заголение всего и вся. Спектакль крупных и цельных характеров — вызов современной «осколочности», бесшабашному весёлому скепсису. Спектакль мрачной серьёзности — вызов современной царящей на сцене лукавой придури. Так что любимовский спектакль не современен по интонации. Он из нашей пестрой гласности выпадает. Его красно-черная гамма и логика крупностей напоминают скорее начало двадцатых годов. А может быть, это моё субъективное восприятие: сквозь одержимость Электры так и сквозит одержимость Спиридоновой. И когда недрогнувший Орест, вдохновляемый сестрой, идет убивать; мстя за отца, тоже должен будет убить мать-королеву и отчима-короля, — и он дрогнет, и станет мучиться, и в самом своем праве БЫТЬ усомнится… О, господи, ведь это же ещё двадцать веков должно пройти от Софокла до Шекспира, пока человечество домучается до этого сомнения. .. И что же потом? Ничего. Всё та же дверь, колесующая людей.
Бросьте ж, бросьте утешенья:
Бед моих стянулся узел,
Нет избавленья от горя мне лютого,
Нет слезам моим конца!
Знает ли меру беда беспросветная?
Дело ли чести – измена умершему?
Где среди смертных обычай такой?
Пусть позор меня покроет,
Если я, в утешной доле
Беззаботно процветая,
Долг родителю воздать
Позабуду, и повиснут
Крылья вопля моего!
Дланью врагов своих
В прах обращен, в ничто,
Спит в могиле он,
А убийц чета
Мзды не знает за кровь его.
Где ж быть тут страху,
Где быть стыду в жалком роде смертных?