Выхожу на улицу и рядом с рекламным щитом «Ecco»
вижу Чарльза Буковски, казалось бы, мертвого человека.
Идет себе, как живой, со свертком в левой руке,
а в правой держит золотой ключик, как бабочку на поводке.
В глазах ‒ инсталляция конца света,
а в остальном ‒ похож на свои портреты.
Кричу ему:
‒ Привет, Буковски! Куда идешь? Ай лав ю!
Он отвечает:
‒ Иду в «Букбери», покупать свои интервью.
Потом прищурился, и говорит:
‒ Боже мой!
Ты в моем вкусе! Детка, идем со мной!
Отвечаю:
‒ Буковски, твою мать,
ты бы не выпендривался, а научил бы меня писать!
Он говорит:
‒ Не пиши лирику, про чаек над морем ‒
как они летают, каркают, и все такое...
Много думай, но мало пиши о душе.
Пиши про шлюх, бабников и алкашей.
Поменьше соплей и нравственных поучений...
А давай зайдем в бар, сядешь ко мне на колени,
я закажу дринк, ощупаю твою фигуру
и все расскажу про американскую литературу.
Но вдруг как загрохочет небо! Ветер как налетит!
И его как букашку вдавило в рекламный щит.
Теперь он стоит, улыбаясь, с ботинком «Ecco» в левой руке,
но в правой все так же держит ключик на поводке.
А я вот сижу, думаю о душе,
пишу рассказ о бабнике и алкаше.